Харджиев-поэт

Николай Иванович Харджиев: Это он [Крученых], у меня… Нет, клянусь вам, никогда. У меня даже есть стихи, где я его проклинаю за то, что он заставил, понимаете, меня, так сказать, этим бредом заниматься. Из-за него, понимаете? Так что я обвиняю его просто в этом.

Варвара Аветовна Арутчева: А как он? Он приходил и говорил…

Н.Х.: Истязал меня, подсовывал альбом, чтобы я ему что-нибудь записал в стихах. Он же маньяк, он всех изводил. Это мания просто была настоящая. Вот. Но тут очень смешно – наши общие тут стишки есть, я прочту одно…

В.А.: Давайте.

Н.Х.: Но тоже не записывайте.

В.А.: Ну, тоже, вот, выключаю. (Не выключает.)

Н.Х.: «Александр Дюма не утруждал своего ума и мыслил очень просто. Французскую революцию наколдовал арап Калиостро. Погоду сделали две Дианы, хахали дебелые двуспальные диваны» (смеются).

В.А.: А что он тут написал, и что вы?

Н.Х.: Вместе, мы как-то вместе могли сочинять.

В.А.: Да?

Н.Х.: Да, поддавая друг другу. Это у нас было. Да. Вот начало тут такое. «Вопли аудитории: «Не надо тумана! Вскроем секреты истории, тайны дивана». Это тема: история дивана. Страшно глупые стихи. Да… Тут черт знает что такое.

«Похотливая понюшка, Мона Лиза

Мастер Леонардо забросил крылья и выси

Багровые войны велись за

Лысую маску улыбку лисью».

В.А.: Это тоже общее?

Н.Х.: Это мое.

В.А.: Ваше?

Н.Х.: Да, к сожалению.

В.А.: Это вы уже под Крученых работаете.

Н.Х.: Нет. Ну, так, вообще, понимаете. Да, это «Мона Лиза».